Федерация, сборная, «Динамо» и экстралига. Большое интервью спортивного директора ФХБ

В начале июля исполнится год, как Владимир Бережков работает спортивным директором ФХБ. Долгое время бывший генеральный менеджер «Динамо» от интервью отказывался, но пообещал поговорить после завершения хоккейного сезона. И свое обещание выполнил. В большом интервью корреспонденту Tribuna.com Тарасу Щирому Бережков подвел итоги сезона, рассказал, почему, на его взгляд, Захаров не берется за «Динамо» и убедил, что не имеет никакого отношения к комплектованию «зубров».

– Скоро стукнет ровно год, как вы работаете в федерации хоккея. Как он для вас сложился? Наверняка подобный вопрос вы задавали сами себе.

– Да, и я благодарен руководителям федерации – и Геннадию Савилову, и Дмитрию Баскову – за то, что они вернули меня в хоккей. Фактически на это потребовались определенные усилия и воля. Я бы сказал, что это были достаточно непростые управленческие решения с их стороны, учитывая обстоятельства, связанные с моей биографией и тем, что со мной случилось.

Хоккей – это то, что я люблю, то, чем я занимаюсь практически с самого раннего детства. Здесь чувствую себя как рыба в воде, здесь мне практически все известно и любо. Здесь работа, от которой я получаю удовольствие – тяжелая, очень непростая, но она в радость.

– Вам проще в ФХБ работать, нежели в федерации футбола?

– Я бы не сказал, что проще. И там было сложно, и здесь сложно. Просто в федерации футбола столкнулся со сложностями, связанными с конфликтами на личной почве. А здесь мне все больше известно и, скажем так, у меня больше союзников.

– Может, те старые конфликты канули в Лету и завершились примирительным рукопожатием?

– Да нет. Это была такая история, которую я, честно говоря, забыл и не придаю ей абсолютно никакого значения. С высоты прожитого я прекрасно понимаю, что это было из ряда вон не выходящего. Я бы так сказал. Естественно, в берлогу, в которой есть один медведь, второй зайти не может. Это показали и дальнейшие события. Я даже не знаю, сейчас ситуация в футболе разрешилась или нет, но я за ней, честно говоря, даже не слежу. Как там делят полномочия и власть, кто и на каком этаже сидит, кто и какие решения принимает – у меня нет времени, чтобы обращать на это внимание. Эту ситуацию не анализирую вообще и никоим образом к ней не возвращаюсь. Считаю, нужно идти вперед и жить следующим.

– Я понял. Геннадий Савилов возглавил ФХБ в конце июня 2018-го. Через несколько недель в федерации появились вы. Связь во всем этом есть?

– Конечно. Если бы не Савилов, меня бы здесь точно не было. Я какое-то время служил в армии в белполку – во внутренних войсках – пока не грохнул Чернобыль. Потом я поехал охранять 30-километровую зону, а позже закончил свою службу в Орше на «зоне». Замполитом в белполку был отец Савилова. И так сложилось, что мы с ним познакомились. Я был солдатом, а он – старшим офицером, но, тем не менее, общение каким-то образом происходило. Когда Геннадий Геннадьевич уже стал хоккеистом, с его отцом мы встречались на трибунах. Я тогда возглавлял газету, а он приходил болеть за сына.

С самим Геннадием Геннадьевичем у нас [прежде] не было никакой дружбы. Я знал, что есть такой хоккеист, а он, естественно, знал, что есть такой Бережков, но плотно мы не общались. И, так сложилась судьба, что, когда я оказался на распутье, нигде не был востребован, мы встретились с Геннадием Геннадьевичем. Причем по совершенно деловому поводу. У меня было предложение по телевизионным трансляциям хоккейных матчей. Он уже был председателем федерации, я нигде не работал, и пришел к нему с бизнес-предложением. Объяснял преимущества той или иной модели телевизионных трансляций, он внимательно выслушал, а потом вдруг сам предложил прийти в федерацию, в маркетинг, и заниматься этими вопросами. Ответил: «Хорошо, я подумаю. Почему бы и нет?» и пошел.

Через какое-то время он мне позвонил и сказал: «А что, если тебе заниматься не маркетингом, а стать спортивным директором федерации хоккея?» Ответил, что мне любой вызов из хоккея интересен, но предупредил сразу: «Геннадьевич, учти, что у меня непростой бэкграунд. Я поработал в хоккее, и всем известно, чем это в последний раз закончилось. Нужно отдавать себе отчет, что моя личность токсичная, и она может вызвать аллергию у больших людей с большими погонами». Председателем попечительского совета федерации хоккея является министр внутренних дел Игорь Шуневич, и объяснять дальше ничего не нужно. Савилов сказал, что это его вопросы. И когда мне поступило предложение стать спортивным директором, я сказал, что настаиваю на том, чтобы он согласовал этот вопрос с председателем попечительского совета. На это он ответил, что все практически согласовано. И это вызвало у меня не то, чтобы удивление, а в какой-то степени подтолкнуло на размышления и некоторые переосмысления. Я для себя решил, что это интересный вызов, и мне нужно его обязательно принимать и доказывать, что чего-то стою.

– Что-то вроде ощущений диссидента, которому разрешили вернуться на Родину?

– Может быть, так. Но в то же время не только это. Я еще большим уважением проникся, во-первых, к самому Савилову, который посмел ставить такие вопросы перед руководством МВД, и естественно, к Баскову и Шуневичу. По сути, Басков и Савилов – это два руководителя федерации, и ключевые решения принимают именно они вдвоем. Я не буду распространяться о подробностях своей давней истории, о своих симпатиях и антипатиях, отношениях, но я понял, что есть относительно чистый лист, и с него нужно начинать писать историю и работать. Вот и все.

– В свое время вы сидели в СИЗО и, вполне возможно, что Шуневич мог смотреть на вас сквозь призму какого-то негатива. А как сейчас складывается ваше общение с ним? Вы ведь встречаетесь на различных рабочих совещаниях.

– Я уже однажды сказал, что в том, что случилось со мной, виню только себя и больше никого. У меня в подсознании четко отложено, что действительно виноват только я. Допустил ошибку, и не одну, за что очень хорошо заплатил. Считаю, что сполна. А дальше есть чистый лист. И мне легко. Когда встречаемся с Шуневичем, мы не общаемся. У нас не было ни единого разговора, но, тем не менее, участвуем в исполкомах, сидим в одной аудитории за общими столами и принимаем общие решения.

– Как вы думаете, ваша кандидатура проходила сверку на самом высоком уровне – у президента?

– Не знаю. Честно. Люди бывалые, большие, говорят мне то же самое, что моя кандидатура утверждалась, и какое-то согласование она прошла. И не может быть, чтобы меня назначили просто так. Но, считаю, в этой части есть большая доля конспирологии. Не думаю, что Александр Григорьевич прямо или косвенно утверждает спортивных директоров федераций. Я не придаю своей персоне столько веса.

* * *

– Давайте подведем итоги сезона. На ваш взгляд, какое событие стало топовым для белорусского хоккея?

– С моей точки зрения, это чемпионат мира в первом дивизионе, то, что мы сумели выполнить задачу. Она была крайне непростой и тяжелой. Хоккеистов новых не добавилось, а, наоборот, убавилось. По сути дела, на чемпионате мира в Казахстане играло четыре или пять равных по силе команд. Задача занять второе место в первом дивизионе гораздо сложнее, нежели занять 14-е место в элите. Там нужно выиграть один матч у равного соперника, а здесь нужно победить, как минимум, трех или четырех равных. И те, кто видел эти матчи, заметили, что даже литовцы, которые обыграли корейцев, потрепали нервы и казахам, и вели в матче с нами со счетом 2:0. И я уже не говорю про словенцев и венгров.

А Казахстан – вообще отдельная категория. Это команда, которая просто была сильнее нас по классу, учитывая то, что у них столько ассимилированных американцев, канадцев и есть еще швед. И мы сумели сыграть с этой сборной вничью, а остальные матчи выиграть. Да, была ситуация с корейцами, которая, может быть, смазала общее впечатление. Рене Фазел, со слов Сергея Гончарова (заместитель председателя ФХБ – прим.), с которым [он вместе] смотрел хоккей, сказал: если бы белорусам нужна была победа кровь из носу, то матч складывался бы по-другому, и белорусы, безусловно, победили бы. Это с его точки зрения. С моей тоже. Даже после такой тяжелой игры с Казахстаном мы бы, думаю, с корейцами сыграли бы иначе. Это не значит, что настраивались на них плохо, были вальяжными, недооценили или еще что-то. Просто уже были морально выхолощены. Ты добежал до финиша, упал, выдохнул и, собственно говоря, сам себе скомандовал, что достиг цели. А когда на завтра встаешь, и тебе говорят, что нужно еще пробежать участок, то ты, конечно, его пробежишь. Может, даже пробежишь красиво, но с полной самоотдачей этого не сделаешь и не задействуешь резервы своего организма. Хотя сборная Кореи – это тоже сильная команда, которая играла в дивизионе А. Выходила туда, обыгрывая, в том числе, сборную Казахстана. Для меня чемпионат мира событие №1 и достижение, которым можно гордиться.

– В группу сильнейших сборную возвращал Андрей Сидоренко. Какова история назначения этого специалиста?

– Вы совершенно правильно заметили, что мы с Савиловым пришли [в федерацию] едва ли не одновременно. Когда я приходил в федерацию, планировалось, что буду заниматься маркетингом, и на спортивные вопросы, тем более сборных команд, меня вообще не настраивали. Потом постепенно я стал заниматься экстралигой, а вопросами сборных команд – спустя три или четыре недели. К тому времени кандидатура Сидоренко уже была утверждена. Могу сказать так: это была креатура Геннадия Геннадьевича. Он инициировал назначение Сидоренко и к моменту моего прихода в федерацию ее уже согласовал, как я понимаю, на самом верху. Геннадий Геннадьевич не делится со мной вопросами согласования, через кого, с кем, как и так далее. Я только услышал, что кандидатура согласована и ее провели через исполком, который проголосовал, по-моему, опросным листом, и я был поставлен перед фактом.

– Вам не казалось, что это немножко опасная затея?

– Да, на тот момент это была очень рискованная затея, но Савилов угадал. Год назад у меня было больше сомнений насчет того, что это эффективный шаг, но потом, когда я видел, как Андрей Михайлович работает, все больше убеждался в том, что на его месте так не работал бы никто. Вплоть до утверждения на динамовский пост он практически не вылазил из командировок. Объездил всю Беларусь, посещал все ключевые матчи, смотрел игроков и очень быстро разобрался who is who. Экстралигу он знал буквально наизусть и с закрытыми глазами мог рассказать, кто с какого хвата бросает, как бежит и так далее. То же самое касается ближнего зарубежья. Он смотрел матчи КХЛ, ВХЛ и хорошо ориентировался в кандидатах для сборной.

Ну а дальше с «Динамо» я бы не хотел комментировать, хотя, с моей точки зрения, команда, которая не прошла предсезонку, и с той базой, которая досталась – с массой травмированных и неподготовленных игроков – Сидоренко было очень трудно решить задачу пожарного. По сути дела, он выступил в роли камикадзе. У него была непосильная задача вытащить из болота этого бегемота.

– Он мог отказаться от работы в «Динамо» и просто сосредоточиться на сборной, как того хотела федерация?

– Нет, я бы не сказал, что федерация хотела так. С точки зрения федерации это было технологичное решение. Я, например, четко понимал, что с задачей вытащить бегемота не справится никто. Только старик Хаттабыч. Потому что некем было играть. Можно вытянуть два или три матча ,но такой большой отрезок… Поэтому ставилась технологичная задача: подготовиться к следующему сезону и к чемпионату мира. Да, была опасность негативного фона: главный тренер сборной подходит к чемпионату мира с такой неудачей в КХЛ. Но когда мы разговаривали с Андреем Михайловичем, он прекрасно отдавал себе отчет, куда идет. И, собственно говоря, не питал никаких иллюзий. Я ему тогда сказал: «Андрей, твой результат – это чемпионат мира. До него тебя никто не снимет. Но как чемпионат отыграешь, так и будет». Он понимал, и шел на «Динамо» осознанно, опять же, принимая вызов.

– Но у него был вариант отказаться от «Динамо»?

– Да, конечно. Он сам хотел.

– Давайте на немного вернемся к чемпионату мира. С точки зрения простого болельщика игра была не всегда зрелищная, содержательная, мастеровитая. С Литвой вообще начали с 0:2… На этом ЧМ белорусы могли играть только так и никак иначе?

– Да, именно так и никак иначе. Ведь что показала знаменитая суперсерия из трех матчей в конце сезона? То, что все одинаковые. У нас нет хоккеистов, которые на голову выше других. Хоккеисты «Динамо» из третьего или четвертого звена тождественны хоккеистам первого звена из Экстралиги. Да, есть игроки выше классом – те же Андрей Костицын, Андрей Стась, Ник Бэйлен и Джефф Платт. Забегая вперед, скажу, что на чемпионате мира у нас было всего лишь два игрока другого качества. Два других, как я их называл – Бэйлен и Платт. Все остальные были равны. Они сделаны из одного теста. Точно такие же, как и венгры, словенцы и даже литовцы. Помните, как сказал Савилов? Два броска Каспарайтиса от дальней синей линии, обыгрыш Зубруса один в один – и мы ничего не сможем сделать… После игры с Литвой Китаров спрашивал: «Геннадий Геннадьевич, вы что, в воду смотрели? Как вы все это предсказали?» Оно же так и было. Еле выкарабкались. У нас нет звезд, у нас некому решать, и нет тех людей, которые выйдут и за пять минут все перевернут. Мы можем только зубами, волей, командной дисциплиной и настроенностью. И это то, что удалось создать Андрею Михайловичу и всему тренерскому штабу.

Такой атмосферы, которая была в команде, не помню. А я же много работал со сборной, начиная с 1994 года, когда с самых низов поднимались. Я прекрасно помню каждую команду и могу назвать лидеров. Помню атмосферу, у меня все перед глазами. Там были звезды. На лед могли выйти Бекбулатов, Скабелка, Андриевский и решить. Но в Эйндховене в 1996-м при том же Сидоренко у нас не было команды. После этого случилось известное письмо 23-х. Сейчас же совершенно обратная ситуация: у нас нет звезд, но есть выдающаяся по сплочению команда. Мы чувствовали друг друга хорошо, чувствовали, кто чем дышит, смотрели друг другу в глаза, и нечего было прятать за пазухой. Все прекрасно понимали, кто рядом и что мы все из одного теста.

Большим открытием для меня стал Саша Китаров. Он как капитан совершенно потрясающий – без тренера собирал ребят и разговаривал с ними. Слышал истории последнего времени, когда команде выдавали какой-то мерч, но все ходили, кто как хотел. Была не команда, а банда. Из-за того, что мы в этом году выступали в дивизионе 1, с мерчем возникла напряженка. Мы выдали ребятам все, что у нас было. Причем в последний момент, потому что не могли полностью обеспечить всех кандидатов сборной, и выдали только тем, кто был в Казахстане и был в заявке. И все ходили в одинаковом: или все в белых майках, или все в черных. Было видно, что это команда, что это сплоченный коллектив. И это работа капитана. Саша Китаров проявил себя здесь очень хорошо. Для него это была ступень и новая ипостась, с которой он очень хорошо справился. Причем как хоккеист на фоне других Саша ничуть не выделялся. Что такое у нас определения капитана? Это тот, кто играет лучше остальных, кто может показать на собственном примере. Здесь же Китаров добился уважения совершенно другим – своими человеческими качествами, характером и отношением к делу.

Когда я узнал, что вице-капитаном выбрали Олега Евенко, то был удивлен. Не потому, что плохо к нему отношусь. Это человек с интеллектом, хорошо развит и с ним приятно поговорить, но как хоккеист тоже не является лидером. Однако показал себя очень серьезным заводилой, пользовался авторитетом у хоккеистов, его слушали.

И я не говорю про Бэйлена и Платта. Это отдельная история. Мы прекрасно понимали, что без хоккеистов-лидеров нам вообще нечего делать. Если бы не Джефф и Ник, достижение спортивного результата было бы весьма сомнительным, учитывая всю обстановку. Надо отдать должное Андрею Михайловичу, который постоянно в течение сезона встречался с ними. Приезжал в Минск «Йокерит» – Андрей Михайлович разговаривает с Платтом, прилетает Челябинск с Бэйленом – то же самое. И эту работу он выполнил на 100 процентов. Но, естественно, этого мало. Мы понимали, что такие хоккеисты должны быть чем-то мотивированы. Им нужно что-то пообещать. Я не боюсь сказать, что были случаи, когда паспортизированные игроки ставили определенные условия.

– Райдер.

– Да.

– К примеру, что просили?

– Например, семья из пяти человек должна приехать на чемпионат мира за счет федерации. Понятно, что первый дивизион  – это тяжелая история. Мы не получаем за него денег, а несем только расходы, и не можем позволить никаких райдеров. Можем пообещать, только как в фильме «Горячий снег», спасибо за подбитые танки. Больше ничего. У меня плохо с английским, не очень хорошо разговариваю на нем, но, тем не менее, я долго готовился к общению с Платтом и Бэйленом. Я готовил речь о том, чтобы они приехали. Аргументов приводить не буду. Все-таки это немного интимная история.

– Их пришлось уговаривать?

– Нет. Все речевые конструкции, которые я придумал и построил, мне абсолютно не пригодилось. Ребята просто сказали: «Да, я приеду». Платт сказал, что подготовится сам, приедет за неделю и у него лишь одно условие: хочу уехать с последнего матча, если гарантированно займем второе место. Хотя я слышал много негатива, разговаривал с людьми с очень громкими из мирового хоккея, которые мне говорили, что Джефф нам не помощник – это уже отыгранное.

– Хоть какой-то гонорар им пришлось заплатить?

– Никакого. Это был первый случай в моей истории, когда перед чемпионатом мира никто не поставил никаких условий. Обычно это делает капитан, который спрашивает: «Сколько вы нам заплатите за решение задачи?» Этого [сейчас] не было. У нас нет денег, которые смогли бы послужить мотивацией для игроков. Ни для Бэйлена, ни для Платта, ни для тех, кто играет за «Динамо».

– Тогда объясните, в чем вся соль? Почему они согласились сыграть в первом дивизионе, когда раньше приезжали не систематически и не всегда играли в элите?

– Вы наверняка смотрели «Матч-поинт». Мяч, попав в край теннисной сетки, может упасть как в одну сторону, так и в другую. На этом чемпионате мира могла случиться ситуация, когда, условно говоря, мы бы проиграли казахам в основное время. Легко. Могла случиться ситуация, что мы бы не выскреблись из-под литовцев, и тогда был бы вообще позор. Вселенский. Начали бы с поражения и неизвестно, чем бы все закончилось. Я не могу сказать, что есть одна причина. Если бы Платт на олимпийской квалификации в 2016-м забил бы в пустые ворота [словенцам], и мы бы вышли на Олимпиаду, было бы прежнее руководство федерации и ничего бы не изменилось. А сейчас так сложилось, что мы просто победили. Может, звезды сошлись, может, люди. Я почему-то верю, что ничего на земле не происходит просто так. В каждом из нас есть Господь Бог, есть карма и кармические долги. И, видимо, что-то вернулось за прежнее. Просто так сошлось, что они [Платт и Бэйлен] смогли. Возможно, некоторые из игроков, которые не смогли приехать, здесь все бы испортили – всю атмосферу, и тогда бы вообще ничего не получилось. Это тот случай, когда не было бы счастья, да несчастье помогло.

– Сами хоккеисты вам говорили, что в сравнении с прошлым годом был реально классный коллектив?

– Да. Не знаю ни одного хоккеиста сборной, который был бы чем-то недоволен. Была единственная негативная ситуация, но вы поймете, что за она. В сравнении с предыдущими – это вообще ноль. Началось с того, что мы приехали в пять часов утра в Нур-Султан, перед этим на борту самолета нам принесли ночной ужин. Приезжаем в отель, размещаемся, и все сразу идут спать. Тут ко мне подходит Платт и говорит: «Это серьезная ошибка. Команда должна сейчас поесть. И если такая ошибка повторится, то она будет последней». Это прозвучало как угроза. У меня плохой английский, но я понял все прекрасно. Вспомнил ситуацию с Поковичем, когда мы работали с ним в «Динамо». Мы точно так же прилетали в какой-нибудь Нижнекамск или Ханты-Мансийск под утро, и Покович настаивал на том, чтобы команда ужинала. Вы можете себе представить ужин в пять утра, когда хочется спать? Я ему говорил: «Любо, никто не ест! Сходи и посмотри. Сердце кровью обливается! Мне жалко этих денег!» Мы накрываем стол, а в лучшем случае приходят Эллисон, Бэйлен, поедят немного каши и уйдут. Все остальное нетронуто. Но Покович говорил, что даже если один человек придет, будет хорошо. Я с ним тогда спорил, а потом еще советовался с Крикуновым, с другими тренерами. И они говорили, что у них точно такая же ситуация. Почему-то канадцам и американцам перед тем, как лечь спать, нужно обязательно поесть. Если не поедят, плохо спят. Ту историю с Поковичем я давно забыл, и здесь, в Нур-Султане, мы стол не накрыли. А потом у нас было сверхобильное питание, и мы еще за свой счет дозаказывали снеки, чтобы есть перед сном, по просьбе Платта. И для меня было удивительно, что все больше и больше игроков приходило на эти снеки. Сначала три, потом четыре, а потом больше и больше, хотя и не скажу, что вся команда.

– Понял. Вы просто послушались лидера, чтобы его не терять.

– Я просто хотел сказать, что это был первый и последний конфликт. Конечно, Платту можно было сказать, мол, ах, раз так, то и езжай. Но это сделать легче всего. Ты сам вместо него сможешь выйти на лед? У тебя есть другие, кем можешь заменить? Тебе нужен результат. Но, кроме того, нужно подумать, может, ты действительно ошибся. Может, он прав, и команда действительно должна была поесть. Да, ты выбросил какую-нибудь тысячу долларов, но ты сохранил микроклимат, здоровье и настроение. И потом мы общались с Платтом, даже затрагивали эту тему, и я напоминал, с чего начали, но он говорил: «Окей, мне все нравится».

После матча с Казахстаном я подошел к нему и сказал: «Джефф, спасибо! Я помню, о чем обещал тебе, если мы гарантируем выход в элиту. Скажи, на какой рейс тебе взять билет». А он ответил: «Я хочу доиграть до конца». И это лишний раз говорит о том, что к матчу с корейцем он подходил серьезно.

– Я задам еще один вопрос по поводу этого матча. Сразу после него появилось масса слухов. В том числе говорили о том, что белорусы проиграли якобы из-за того, что накануне вечером некоторые загуляли и нарушили режим…

–- Нет, чепуха. Этого не было. Просто на уровне подсознания все полетели забивать. Все решили, раз мы достигли такого результата, то мы большие хоккеисты. А мы никакие не большие. Какими были, такими и остались. Ничуть не выросли. Допустили ошибки, которые не допускали в предыдущих матчах в силу того, что делать этого было нельзя ни в коем случае. А тут они стали позволительны.

– На дворе уже июнь, а вопрос с главным тренером в сборной не решен. Почему?

– Потому что он сопряжен с рядом факторов. Если спросить мое мнение, то я скажу, что Андрей Михайлович Сидоренко из-за чувства справедливости заслужил продление контракта. Его нужно назначать. Но хоккей такая субстанция, которая не регулируется понятием справедливости. Справедливости нет даже в религии. Это такое эфемерное понятие, которое все мы любим культивировать, но оно, на самом деле, не всегда играет решающую роль. Кроме того, и я, и Савилов считаем, что вряд ли кто-то сможет справиться с этой сборной лучше, нежели Андрей Михайлович. При нем была создана именно такая команда и атмосфера. По сути дела, он с ней справится лучше других. Что у него не отнять, так это то, что он работяга. Он любит и умеет трудиться и отдает себя без остатка.

Другой фактор, который работает исподволь против него, это то, что летом нам не нужен главный тренер. Объективно, что он будет делать летом?

– Вопрос будет решен, и человек спокойно будет ждать сентября, первого сбора.

– Да, но, возможно, чисто гипотетически, в сентябре в «Динамо» будет такая ситуация, что она изменит мировоззрение, откроет новые кейсы и другие пути. Можно представить, что придут топовые игроки уровня Доусона, Дица, которым дадут паспорта к чемпионату мира-2021. Можем себе такое представить? Можем представить, что приходят Вудкрофт с Грабовским, о чем пишут в прессе, и за короткий период дают понять, что могут вместе достигать результата. И то, что летом не нужен тренер – это работает против Сидоренко. Никто не спешит. Спешка в этом вопросе будет хороша для Андрея Михайловича. С точки зрения справедливости мы должны его назначить, но с точки зрения стратегии, возможного изменения ситуации, нужно подождать.

– Но какова вероятность того, что Сидоренко может остаться?

– Большая вероятность. Я бы даже сказал, что она больше, чем любая другая. Мы с Андреем Михайловичем говорили об этом, и очень благодарны ему за то, что он готов ждать.

– Когда этот вопрос будет решен?

– Возможно, сентябрь, возможно, октябрь. У нас первая международная пауза, когда собирается сборная, – это ноябрь, когда в Латвии пройдет турнир четырех наций. По сути, к ноябрю нам и нужен главный тренер.

– Вы достаточно эмоционально и искренне реагировали на победы сборной. Сложилось впечатление, что от них зависела работала и людей в федерации.

–- Конечно. И я вполне допускаю ситуацию, что нам всем дали бы ногой под зад, если бы мы провалили этот чемпионат. И это было бы справедливо. Почему дали предыдущим, а нам нет? Практически всех наших предшественников – и уважаемых мной Семена Борисовича Шапиро, и Игоря Анатольевича Рачковского – отправили в отставку после спортивных провалов.

* * *

– Хорошо. Перейдем к другой теме. Часто пишут о сотрудничестве «Динамо» и федерации. А что на данный момент из себя представляет данная коллаборация?

– В какой-то степени со стороны это выглядит так, как то Союзное государство, которое строят и никак не построят. Много намерений еще было с осени. Тому масса причин, в том числе юридических тонкостей и прочих. На самом деле, у нас очень хороший альянс чисто человеческий. Наши руководители в хороших отношениях, Басков является заместителем у Савилова в федерации. Здесь же у меня в маркетинге работают люди из «Динамо». Есть хорошее сотрудничество и неформальное общение, когда люди болеют за результат друг друга. И это очень важно.

– Для чего все это?

– У Савилова спрашивают за результат, и я это чувствую. Еженедельно он получает с самого верха за то, что «Динамо» проигрывает.

– Савилову прилетает за «Динамо»?

– Конечно. Он получает за «Динамо». Басков получает за «Динамо» еще больше, но Савилов тоже. Смысл коллаборации в том, что те, кто получает, должны нести ответственность и отвечать за дело, за то, что сами совершили. Идея была такой: «Динамо» находится под эгидой федерации, и решения спортивного и коммерческого характера принимаются совместно. Вот тогда за них можно отвечать.

– К этой идее пришли перед началом сезона?

– Да. У многих возникла упрощенная формула. Типа, это федерация стремится к бюджету «Динамо». Боже упаси! Те, кто с этим соприкасался, прекрасно знает, что это глупости. Это невозможно. Деньги государственные что у федерации, что у «Динамо». И, естественно, что должно направляться на клуб, то не может переходить к федерации.

– Я понимаю, но выглядит сейчас все очень странно и напоминает какое-то непонятное движение. Если говорить о маркетинге и пресс-службе, Роман Стронгин то в федерации, то в «Динамо», и ты не понимаешь, где его основное место. Как все это будет в будущем? Они будут одновременно сотрудниками клуба и федерации?

– У нас сейчас идет очень напряженная работа. Практически весь май и июнь мы ищем партнеров. На днях у нас подписание договора с очень серьезным партнером экстралиги. Это будет невиданный шаг вперед. У нас много идей, которые мы реализуем, и вы о них тоже скоро узнаете. И в данный момент мы можем это делать, потому что маркетинг «Динамо» более-менее свободен от своих обязанностей. Что маркетинг делает в апреле, мае и июне? Мы их нацелили на общую работу в федерации. Тем более еще, чисто гипотетически, неизвестно, что с «Динамо» будет через год. Может, команда вообще интегрируется в ОЧБ, а в плане маркетинга там работают хорошие специалисты. Вы спросили, где они? Они и там, и там. Могу совершенно точно сказать, что Стронгин руководит пресс-службой федерации хоккея. При этом он параллельно работает в «Динамо». Также в пресс-службе федерации работают и Артур Жоль, и Вячеслав Федоренков.

– От кого исходила инициатива, чтобы «Динамо» было под опекой федерации?

– От Савилова. Он генератор идеи, и одобрили ее, насколько помню, все. В том числе министр спорта.

– Хотелось бы обсудить несколько проектов, которые в этом году были подняты в федерации. Во-первых, скажите, когда примут регламент о маркетинге, о котором еще в декабре нам рассказывал замдиректора «Динамо» Артем Васильев?

– Он уже принят, и сейчас находится на подписи в министерстве спорт и туризма. Все, он начал работать, и мы рассылаем его клубам.

– Назовите три главных достижения этого документа.

– Достижений не три – их очень много. У нас общая с клубами стратегия развития чемпионата. Она принята за основу. В этом году у нас будет реальный коммерческий партнер с зарубежными инвестициями. Полученные средства от него пойдут на маркетинг и развитие чемпионата.

Мы вкладываем очень много средств в сайт для того, чтобы он был не просто порталом федерации, а стал информационным ресурсом, был популярным и привлекал массу читателей. Чтобы по прототипу сайта НХЛ стал площадкой для всех команд. У «Нью Йорк Рейнджерс», «Чикаго Блэкхоукс» «Тампа-Бэй Лайтингс» нет своего сайта – их страницы интегрированы в сайт НХЛ и созданы в единой архитектуре. В той же архитектуре у нас на сайте созданы клубные страницы. Причем они сами могут монетизироваться и приносить доход от рекламы. И мы уже отдали клубам инструкции, как их заполнять. Многие из страниц уже заполнены. Для клубов это большое облегчение. Им не нужно тратиться на создание сайта, на хостинг, программирование и обслуживание. Им нужно просто следовать тем инструкциям, которые прописаны в маркетинговом регламенте.

К новому сезону мы создадим всю статистическую базу. У нас будет собственная статистика и база игроков.

– Свой Elite Prospects.

– Да. У любого игрок, начиная с детской спортивной школы, появится собственный профайл. По мере развития карьеры он будет заполняться. Собственный Elite Prospects мы планируем запустить к новому сезону. Статистика – то, что всегда хромало у федерации. Мы всегда пользовались чужими ресурсами, были проблемы, косяки, платили за это огромные деньги, а сейчас у нас будет свой статистический сервис. К 6 июня нам дают базу, а дальше мы начинаем тестировать ее и юзать. Стоит задача начать использовать свою статистику уже к Кубку Салея.

Телетрансляции. «Белтелерадиокомпания» к Европейским играм закупила много ПТСок. Сейчас им их нужно будет использовать, и у нас останется меньше однокамерных трансляций. Кроме того, есть очень хорошее указание президента: поменять месторасположение камер. И при нашем содействии БТ уже ездит по стране, дает техническое задание, где и как можно переставить телевизионную камеру на обратную сторону. У нас большинство дворцов типовых – с трибуной с одной стороны, а с другой – стена и табло. И во время трансляций показываем именно стену, потому что камеры установлены со стороны трибуны. Мы постараемся к новому сезону выполнить поручение президента. Это была его инициатива. Он сам включил хоккей и уперся в стену и дал указание. Как я знаю, камеры моментально уже переставили в «Олимпик Парке». В июле и августе будем инспектировать арены с учетом этих требований.

Еще важно добавить, что впервые всем клубам благодаря помощи партнера мы пошьем форму. Мы договорились с компанией Quberten, одним из основателей которой является известный хоккейный дизайнер Михаил Антипин. Компания создала дизайн чуть ли не для половины клубов КХЛ. По нашему заданию Quberten приступил к ребрендингу многих наших логотипов. Мы пошьем каждому клубу экстралиги по два комплекта свитеров.

– Активно ходят разговоры о том, чтобы чемпионат Беларуси стал премьер-лигой – соревнованием, независимым от федерации. Какова вероятность того, что подобная схема будет реализована в ближайшие годы?

– Мы в этом году впервые собрали такой орган как Совет директоров. Когда я работал в футболе, мы тоже при Румасе собрали Совет директоров. Причем мы его формализовали, разработали положение и так далее. Это было первым шагом к профессиональной лиге. Потом, насколько мне известно, это дело заглохло, и сейчас орган мертв, как мне кажется, хотя могу и ошибаться. А здесь мы впервые собрали директоров клубов, поговорили и нашли это интересным. И я предложил Геннадию Геннадьевичу, почему бы нам не создать ПХЛ – Профессиональную хоккейную лигу. Не сказать, чтобы он идею рьяно поддержал, но и не отверг. Я думаю, что рано или поздно мы все равно к этому придем. Да, практически все клубы сейчас на господдержке, но, тем не менее, рынок все равно когда-нибудь победит, потому что это естественно. На мой взгляд, эта история может быть осуществлена по прошествии от трех до пяти лет, когда заработает законодательство, но не в следующем году.

– Уточнение по сайту. Как так происходит, что новость о назначении Файкова тренером «Шахтера» публикует не сайт клуба, а федерационный ресурс? Впервые с таким сталкиваюсь. Ведь клуб должен писать.

– Мы в переходной стадии. Когда клубные страницы заработают, то такие новости будут на сайте «Шахтера». Сейчас главный редактор сайта – Иван Грунтов. Ко мне пришли ребята и спросили: «Владимир Петрович, мы бежим впереди паровоза? Печатаем слухи или нет? Что мы делаем? Кто мы?» И мы пришли к тому, что если что-то написано на сайте федерации, то это правда – информация, проверенная из нескольких источников.

* * *

– Одним из самых резонансных событий завершившегося сезона стала суперсерия, на которую вы достаточно эмоционально отреагировали в соцсетях. Написали, что даже для вас, человека много повидавшего, это стало неожиданным.

– Для меня это была диковина. Я так назвал серию, потому что другого слова не мог подобрать. В ней [в суперсерии] было очень много как положительного, так и отрицательного. Но, опять же, если руководствоваться принципами справедливости, то мы опять приходим к тому, что ее нет нигде. Андрей Михайлович Сидоренко своими последними бойцами, третьим и четвертым звеньями «Динамо, сражался с первыми звеньями экстралиги. Для меня совершенно было очевидно, что они одинаковы. Но те, кто предполагал, что против сборной экстралиги выйдут легионеры, – это были наивные люди. Для меня не было никаких иллюзий, что никто, даже самый здоровый легионер, ни Пулккинен, ни Уиркош не будут играть. У них контракты закончились. И сказать им, мол, ребята, вы должны выйти и еще пропахать… Они скажут: «А где это написано?» Нужно знать природу этих людей. Это не те ребята, которых можно заставить. С моей точки зрения, это был практически не решаемый вопрос.

Негативом вижу то, что мы нарушили календарь. Мы готовились к плей-офф [экстралиги], все было расписано, а мы взяли и сломали, потому что захотели еще что-то проверить. Проверить то, что было всем очевидно. Каким-то образом мы могли даже принизить главного тренера сборной, он мог бы получить негатив и так далее.

Позитивом для меня стало то, как отреагировало сообщество на суперсерию. К ней было повышенное внимание. Какого оно было характера и окраса, это уже другое. Во всяком случае, на сайте федерации были зафиксированы абсолютные рекорды посещаемости, которые превышали предыдущие рейтинги в два раза. Точно такая же ситуация была в социальных сетях. И тот всплеск интереса к хоккею, который произошел на трибунах, на телевидении – это позитив. Кстати, на этой основе мы сделали таким сейчас финал Кубка Салея. Он пройдет в одном городе, скорее всего, в Орше, и мы туда отправили «Юность» и минское «Динамо». В финальной пульке они по-любому сыграют.

Честно говоря, я думал, что сборная клубов одержит победу, потому что она была объективно сильнее. И готова лучше, и, во всяком случае, там было четыре звена, а у «Динамо», по-моему, не было и трех. А те легионеры, которые согласились участвовать, то лучше бы их не было. Так, как играл Хауден… Это был свой игрок в чужой команде.

– Мотив поняли?

– То, что Захаров хотел въехать и решить какие-то свои задачи, – это очевидно для всех. Кто с этим спорит?

– Вы допускаете, что при победе «Юность» могла бы заменить «Динамо» в КХЛ?

– Нет. Я предполагаю, что в случае убедительной победы, которая вполне допускалась, Захаров легко мог стать тренером «Динамо».

– Вы бы хотели Михаила Михайловича увидеть в качестве тренера «зубров»?

– Знаете, в последнее время думаю, и не только я, что этого хотели бы очень многие. Ну, дайте же наконец ему «Динамо». С этим клубом уже столько бед произошло, что хуже не будет.

– Дать ему «Динамо», чтобы успокоился?

– Ну да. Другое дело, что он туда не пойдет.

– Почему, если он все это якобы сам заварил?

– Мне кажется, он сам не знает, чего хочет. Беда Михал Михалыча в том, что у него нет осознанной цели. Захаров не знает, чего хочет добиться. Даже при нынешнем результате, если бы он приложил еще какие-то усилия, сделал еще какие-то шаги с присущей ему энергетикой, он бы этого добился. Я там со свечкой не стоял, не знаю, какие процессы происходят, как генерируются эти решения. Очень далек от этого, но, как я ощущаю, если бы он хотел довести дело до конца, то он бы довел и стал бы тренером «Динамо», но не сделал этого по той причине, что испугался этого. Что возглавит это «Динамо». И дальше наступит ответственность.

– Со стороны кажется, что и так тяжелые отношения Захарова и Сидоренко, которые были подточены в середине 1990-х, сейчас еще более усугубились из-за суперсерии. Сидоренко сказал, что и руки не подаст Захарову. А в каких вы отношениях с ММЗ?

– А они периодически то такие, то сякие. В данный момент – никакие. Мы здороваемся, но больше не могу их оценить. Скажем так, рабочие.

– Старые прессболовские обиды, когда он вас даже оскорблял, забыты?

– Да, конечно, и я на них вообще не обращаю внимание. И реагировать на них – это все равно, что реагировать на ветер. Ну, такой человек. Всему этому не придаю никакого значения. Раньше реагировал, даже было болезненно, но потом понял, что этому не нужно придавать никакого значения.

– В этом сезоне Захаров себя проявил как правдоруб, человек, который хочет поднять массу проблем. А можно ли считать, что мнение этого специалиста весомо в белорусском хоккее?

– Безусловно, он играет какую-то роль резонера, но чем больше он говорит, тем меньше веса в его словах. Они обесцениваются. Он забывает о том, что говорил, и сам себя опровергает все время. Сам враг самому себе. Потому то, что говорит в одну минуту, прямо противоречит сказанному в другую. В этом начинают разбираться даже те, кто не интересуется хоккеем. И если раньше это работало с точки зрения популизма, захватывало часть аудитории, то сейчас этой аудитории становится все меньше и меньше. Его целевая аудитория сужается, как шагреневая кожа. Потому что говорит очень и очень много. А чем больше говорит, тем меньше веса в его словах.

* * *

– Федерация помогает «Динамо» в поиске главного тренера?

– Лично я нет. И то, что Бережков управляет минским «Динамо», – это миф от начала и до конца. Я с глубоким уважением отношусь к Дмитрию Юрьевичу Баскову, всегда откликаюсь на его просьбы дать совет, но этим все ограничивается. Я не проявляю никакой инициативы. Более того, когда Баскова назначили генеральным директором, ему сказал: «Я всегда отвечу на твой любой вопрос, но если сам приду с инициативой, то отнесись к этому скептически». Последние месяца два или три меня ни о чем не спрашивают.

– История о том, что Бережков встречался в Казахстане с Назаровым и обсуждал с ним его трудоустройство в «Динамо», – тоже миф?

– Фэйк чистой воды. Я не встречался с Назаровым в Нур-Султане. Более того, я никогда не обсуждал с Назаровым историю взаимоотношений с «Динамо». Да и нигде я с ним не встречался последние два или три года и даже не разговаривал. Могу сказать так, чтобы ни у кого не возникало сомнений, что я разговаривал по телефону или разговаривал в Москве или каком-нибудь Павлодаре. Не встречался, не разговаривал и никогда не обсуждал вопросов работы в «Динамо».

– Понял. В этом сезоне сразу два хоккейных агента – Шуми Бабаев и Алеш Пилко – заявили, что вы имеете отношение к комплектованию состава «зубров». В их словах есть правда?

– Ни грамма правды. У них есть только одна правда: насколько мне известно, они работают вместе. Да, может, отношения не формализованы, возможно, они не имеют одного юридического адреса, но то, что работают друг на друга, у меня нет никаких сомнений. Ну, это бизнес. Я этого не осуждаю. Молодцы, ребята. Делайте, что хотите. Можете даже запускать фэйки и рассказывать небылицы. Это ваш бизнес. Пожалуйста, делайте. Но когда Алеша Пилко говорит, что не имеет отношения к Дуайеру, что это не его клиент… Вот тут мне уже смешно. Если ты не заключил с кем-то брак, но живешь вместе, то… Даже не хочу это комментировать, потому что это настолько мелко и смешно, как и то, что я с Захаровым должен согласовывать назначение Сидоренко. Он же заявил недавно, мол, у меня нет претензий к Сидоренко как к главному тренеру. Во всем виноват Бережков, потому что не согласовал кандидатуру с тренерским советом. Во-первых, я не имею никакого отношения к назначению Сидоренко, а во-вторых, тренерский совет – совещательный орган. Он должен советовать. С ним никто не должен ничего согласовывать. Но все то, что льется со всех сторон о том, что я комплектую «Динамо», не согласовываю с тренерским советом, разговариваю с Назаровым, это вызывает у меня в последнее время гомерический смех. И чем больше [такое] происходит, тем меньше желания отвечать и вступать в перепалку.

– Пилко заявил, что за словами Сидоренко, который недавно прошелся по Пулккинену, стоит Владимир Бережков.

– Здесь вообще очень легко проверить. Можете просто об этом спросить у Андрея Михайловича. Более того, в период, когда началась его активная травля, то, что мы пережили, – это беспрецедентная вещь. Председатель тренерского совета должен быть оплотом корпоративной этики, в первую очередь должен заботиться о том, чтобы тренерский цех был сплочен, чтобы друг друга уважали. А накануне главного соревнования сезона следует призыв, чтобы сместили главного тренера, а потом говорит, что этого он не делал. Просто Бережков не согласовал.

Сидоренко рвался отвечать. Я ему тогда и сказал: «Андрей Михайлович, выиграй чемпионат, и у тебя будет вес. Вот когда он будет, можешь сказать все, что хочешь. А сейчас тебя никто не услышит и не поверит». Вот в чем заключался мой призыв к Сидоренко. Выиграй, а потом говори все, что хочешь. Все. Больше никаких советов, рекомендаций, науськиваний не было.

– Для чего тогда агенты это говорят?

– Потому что нужно найти слабое звено. Когда хищник видит, как бежит стадо буйволов, за кем он погонится? За маленькими, за теми, кто хромает. Я не маленький, но хромаю. Они будут делать сомнительные комплименты Баскову, от которых хочется хохотать. Что, типа, Басков теперь другой, и не такой, каким был. А каким он был? Плохим? Он всегда был таким, какой он есть – сильным. И вы боитесь его грызануть, потому что он вам нужен, потому что вы получите от этого. Я на вас не реагирую – мне все равно. Но я – то самое слабое звено, которое можно погрызть. И Захаров тоже это понимает. Когда Сидоренко выиграл, его не очень хорошо кусать. Надо же кого-то найти. И вот он нашел.

К сожалению, у меня не очень хорошая история. Вот даже сейчас мы с вами разговариваем, и мало кто поверит в то, что это интервью состоялся по вашей инициативе, и я очень долго на него не соглашался. Я не хочу давать интервью, потому что это вызовет негативную реакцию и плохие комментарии со стороны тех, кто косвенно, по слухам или еще как-то знает мою историю. Опять начнется: «Вор! Растаскал деньги!» В любом случае все это выльется.

– Если вы не участвовали в комплектовании команды, можно говорить о том, что вы советовали Баскову хоккеистов?

– Да, конечно. Скажу так, как все было. Как на исповеди. Моя креатура – Терещенко. Более того, я не просто посоветовал, а также подготовил условия для того, чтобы Алексей перешел в «Динамо».

– Как вы его нашли?

– Очень просто. Человек был без работы. В Сочи или еще где-то находился. Причем я не был уверен, что он заиграет. Поэтому отдал решение на откуп: «Вот хорошие условия и человек готов перейти. Дайте ему шанс». Настаивал на просмотровом контракте, и все получилось. Но ведь решение принимал не я, а Сидоренко и Басков. Потом Дмитрий Юрьевич сказал: «Спасибо большое за Терещенко». Был польщен и горд тем, что мне удалось.

Да, у меня было неудачное решение с Бутом. Он травмировался, но, опять же, решение по нему принимал не я, а тренерский штаб. Предположу, что советы давал не только я, но и Бурба, и все, кто когда-либо был причастен и неравнодушен к клубу. Думаю, Дмитрий Юрьевич за советом обращался ко многим. Я хотел искренне помочь и рекомендовал посмотреть этого, этого и этого. Прошли Терещенко и Бут, но, повторюсь, не я принимал решения.

– Финансового интереса вы не преследовали?

– Абсолютно.

– По Буту берете ответственность на себя?

– Конечно. Я виноват. А кто еще? Я же посоветовал. Но я могу найти тысячу оправданий. А если я расскажу историю про Метсолу, которая происходит на ваших глазах (признан лучшим вратарем КХЛ 2018/19 – прим.)? О том, что Метсола в 2015 году готов был идти в Минск и получать паспорт. Один из тренеров-селекционеров поехал посмотреть на него. Контракт был на мази, но тренер приезжает и говорит: «Маленький» Отвечаю: «Чтобы это понять, нужно было ехать в Финляндию?» Достаточно в интернете посмотреть – там написано. Но тогда, по согласованию с тренерами, мне не удалось Метсолу подписать. Потом уже возникли другие вратари, которые были согласованы. Преимущественно так было со всеми. Так и тут. Бут был отдан на откуп тренерскому штабу в числе прочих. Так как это была моя креатура, то я тоже испытываю чувство вины. Но Бут травму получил, сошлось много обстоятельств. Так случилось.

– Верите, что Вудкрофт может возглавить «Динамо»?

– Верю. С моей точки зрения, позитивная история.

– Вы в плане совета предлагали его кандидатуру?

– Нет. Мы с ним не знакомы. Я знаком с его братом, к которому отношусь с огромным уважением.

У меня есть информация, отталкиваясь от которой, могут относиться к Крэйгу негативно. Хотя бы по той же истории с Бэйленом. Но я знаю и много положительных историй, которые говорят о том, что это будет действительно полезно для «Динамо». И таких гораздо больше. Людей нужно оценивать по результату. При нем в Минске, как никогда, заиграли Матерухин, Павлович, Степанов, Лисовец, Шинкевич... Целая генерация белорусских игроков.

– Переговоры с Вудкрофтом реальные?

– Не знаю. Я уже сказал, что два месяца с Дмитрием Юрьевичем на тему «Динамо» не общаемся.

– Вы поняли историю прихода и неожиданного ухода Андриевского из «Динамо»?

–- Кажется, да. Опять же, я просто занял место в зрительном зале и наблюдал, что происходило. Я был в Братиславе в аэропорту, когда узнал, что с ним не договорились. Для меня это был шок. Я, естественно, ничего не знал. Но по тому, как в прессе все выстроилось, для меня есть две версии, и они взаимодополняемые. Опять же, это мои версии. Во-первых, это фактор Саши Андриевского, который, наверное, прикинул, что с таким составом до октября не проживет. Отдали Хенкеля, Лисовца и Буйницкого, урезают бюджет. Возможно, прикинул, что поработаю с таким составом эти три месяца, и меня уберут. А во-вторых, это Шуми Бабаев. Зная, что это за персонаж, прекрасно понимаю, что он, возможно, пытался выжать из контракта максимум. Наверняка контрактная система Андриевского строилась на бонусах. Естественно, агент увидел, что его бонусы рушатся, и он не получит денег, которые хотел. Вот эти две причины.

– С сожалением новость восприняли?

– Все, что ни делается, то к лучшему. Может, лучше для самого Андриевского. Честно говоря, не верю, что Саша, а я отношусь к нему с большим уважением, при нынешней ситуации и игроках, которыми может располагать «Динамо», совершил бы чудо и вышел в плей-офф.

– И последний вопрос. Вы проработали год в виде спорта, который наиболее близок Александру Лукашенко. Поняли, что фактор президента в принятии решений высок и важен, и тень его ощущается?

– Конечно. Он не просто важен – он определяющий. Когда сюда пришел, тут была во многом другая команда. До нас тут были генералы, которые приводили с собой полковников. И среди них были хорошие исполнители. И вот работаем, месяц, второй, и тут увольняется специалист, который действительно хорошо работал. И я просто полюбопытствовал: «Иван Иваныч, у тебя же хорошая зарплата. Почему увольняешься?» И он отвечает: «Я устал быть на передовой». Я год не проработал, но прочувствовал это. Это очень выматывает, ты нервничаешь. И надо очень любить хоккей, чтобы здесь находиться. За любые деньги. Это не пафос. Это реалии. Потому что быть все время на виду, и быть зависимым от того, куда, как в «Матч-поинте», перекинется мяч… Ты можешь сделать все, что угодно: выстроить систему, маркетинг, сайт обновить, клубы одеть, камеру перенести, но в итоге мячик ударится о сетку, и полетит не туда, куда нужно, и все… Ты здесь на передовой.

– Есть уверенность, что все главные назначения они обсуждаются с главой государства?

– Конечно, о чем речь? Но, как мне представляется, глава государства назначил на руководящие должности хоккейных людей, чтобы они сами принимали, генерировали и отвечали за решения. Честно говоря, в начале были сомнения, что это правильно. Но я увидел, как горит на работе Савилов. Вижу неравнодушие, и то, как он ведет себя на передовой, не боится принимать революционных решений и брать ответственность. И в этом контексте ответ следующий: президент ожидает таких вот самостоятельных решений. Более того, он не просто ожидает, а испытывает и берет на зуб. Да, Сидоренко – креатура Савилова. Он назначил, взял ответственность на себя, и, считаю, не ошибся. И был награжден за это решение феерической игрой, которая случилась в Нур-Султане в матче с Казахстаном.

Фото: hcdinamo.by, tut.by, hockey.by

Источник: Tribuna.com